Борьба Владимира Путина с офшорами не ограничилась показательной взбучкой госкомпаниям. Вчера на съезде «Деловой России» премьер поручил правительству поправить российское законодательство так, чтобы компании вовсе не могли уходить от налогов, пользуясь офшорными схемами. Впрочем, опрошенные РБК daily эксперты считают, что затею премьера вряд ли можно воплотить в жизнь: в мире война с офшорами оказалась малоэффективной, к тому же корпоративные юристы смогут легко пользоваться фирмами-«прокладками» и схемами с участием в трастах в респектабельных юрисдикциях.

Вчера на заседании «Деловой России» Владимир Путин продолжил тему борьбы с уходом от налогов. Бизнес должен понимать свою ответственность перед страной и не прятать деньги в активы в офшорах, заявил премьер. Он назвал «офшорное наследие» преградой для формирования «нормального делового климата». «Я не против офшоров вообще», — уверил г-н Путин. «Но когда у нас за офшором вообще ничего не видно, не видно конечного бенефициара совсем, нам невозможно даже принимать решения по некоторым ключевым вопросам», — заявил он.

Ранее Владимир Путин на правительственной комиссии по развитию электроэнергетики дал два месяца на то, чтобы выявить связи сотрудников госкомпаний с офшорами. Под удар попал почти весь электроэнергетический блок, а также РЖД, «Совкомфлот», ВЭБ, ВТБ, «Росатом» и Сбербанк.

Однако практикующие юристы не верят, что пожелания премьера удастся воплотить в жизнь: развитию офшоров способствует сама система международной экономики. Ничто не может запретить компании раскрыть свои доходы в стране с низкими налогами и вернуть прибыль на родину в виде инвестиций, рассказал РБК daily экс-сотрудник ФНС, специалист по налоговым схемам. «В ближайшем будущем всем странам придется смириться с тем, что транснациональные компании уплачивают налог не в том размере, какой диктуют внутренние налоговые правила государства, а в сумме, которую сама корпорация согласна заплатить в этой стране», — полагает собеседник РБК daily.

Эффективным примером антиофшорной политики он называет меры, принимаемые в Белоруссии: если местная компания сотрудничает с офшорной, то должна уплатить сбор по ставке 15%. Перечень конкретных офшорных зон, устанавливаемый президентом, сейчас насчитывает 50 территорий. «В результате белорусским компаниям работать с офшорами крайне накладно. Но это пока в Белоруссии нет лобби транснациональных компаний», — считает собеседник.

Однако если белорусскую практику адаптируют к российским реалиям, компании смогут легко ее обойти. Так, уже сейчас используются компании-«прокладки» в респектабельных юрисдикциях, скрывающие офшоры из прямой видимости государства. Российской компании не обязательно напрямую взаимодействовать, например, с фирмой с Британских Виргинских островов (офшор). Сделку может провести и кипрский контрагент (респектабельная низконалоговая юрисдикция) или нидерландская компания (респектабельная высоконалоговая юрисдикция), приводит пример собеседник.

Другой метод ухода от налогов — создание схем с трастами и партнерствами из уважаемых юрисдикций. Формально компания не считается офшорной, но реально в этой стране она не уплачивает налогов из-за своего особого статуса. «На деле же учредителями траста или участниками партнерства являются те же самые офшорные компании, которых просто не видно», — рассказывает источник. Он также считает неэффективным механизм, обязывающий компанию при любом перечислении денег за границу сообщать банку конечного бенефициара иностранного партнера: «Во-первых, ни банки, ни налоговики не справятся с проверкой таких сведений. Во-вторых, такая информация уже есть — у банков, где открыт счет офшорной компании. Но обязать иностранный банк поделиться информацией с российскими властями Путин не в силах».

Бороться с офшорами можно будет только с помощью ориентированного на бизнес законодательства, эффективной защиты прав собственности и независимых и квалифицированных судов, — считает исполнительный директор Prosperity Capital Денис Спирин. С другой стороны, чтобы компании не использовали зарубежные юрисдикции для ухода от налогов, г-н Спирин предлагает законодательно закрепить эффективные механизмы ответственности владельцев «провинившегося» бизнеса. Так, аффилированность «должна устанавливаться не только на основании формальных признаков, которые обходятся на практике, но и на основании иных признаков, говорящих о связанности лиц».

Отдельно стоит предусмотреть раскрытие бенефициаров в ряде случаев: например, лица, которые владеют более чем 5% акций публичного акционерного общества, обязаны раскрывать всех контролирующих лиц. «Например, если они этого не делают, то голосовать они смогут не более чем 50% принадлежащего им пакета акций. При этом публичное акционерное общество, которое не раскрывает всех своих контролирующих лиц, не вправе регистрировать проспект эмиссии», — говорит г-н Спирин. Партнеру юрфирмы Goltsblat BLP Андрею Шпаку кажется «заблуждением» утверждение, что офшоры позволяют уходить от налогов. «Они позволяют получать отсрочку от уплаты налога на время использования денег в бизнесе, до момента распределения в пользу конечного бенефициара. Все деньги, что бенефициары любой иностранной структуры используют в личных целях, и так по закону подлежат обложению налогом на доходы физических лиц», — говорит он. К тому же часто иностранные структуры создаются для обеспечения конфиденциальности владения бизнесом. «Люди выбирают конструкции в иностранных юрисдикциях (трасты, частные фонды) с наработанной столетиями судебной практикой и прецедентами», — отметил г-н Шпак.

Минфин уже предлагал конкретные методы борьбы с офшорами, рассказывает руководитель практики налогового и правового консультирования BDO Сергей Челышков. Так, в основных направлениях налоговой политики на 2008—2010 годы содержался ряд новелл, которые были направлены на предотвращение ухода бизнеса от налогов. Например, предлагалось рассматривать не распределяемый между учредителями доход иностранной дочерней компании как доход ее владельца и облагать налогом на прибыль. Другой мерой борьбы могло бы стать определение резидентства не по месту регистрации, а на основе «места управления» и критерия резидентства участников, владеющих контрольным пакетом компании. Однако предложения так и не были приняты.

Анна Резникова, Анастасия Литвинова