Эмиссия ничем не обеспеченных денег подобна подаче воздуха в доменную печь, в которой выплавляется вполне реальное благосостояние нации. 100 лет назад, в декабре 1913 года, США обзавелись полноценным центральным банком – Федеральной резервной системой (ФРС). Она была задумана американскими «финансовыми инженерами» в качестве инфраструктуры новой денежной системы, основанной на эмиссии ничем не обеспеченной валюты. Природа таких денег предполагает потерю ими покупательной способности в долгосрочной перспективе. Что, собственно, и происходило с долларом на протяжении большей части прошедшего столетия. Однако это обесценение не более чем износ рабочего инструмента, используемого в производстве вполне реальных благ. Эксплуатируя свою финансовую систему с помощью постоянно совершенствуемых технологий, американцы стали самой могущественной нацией в мире.

В подавляющем большинстве стран, в том числе в России, денежное обращение тоже основано на необеспеченной эмиссии так называемых кредитных денег. Но ни одна из них не смогла достичь такого сочетания огромного масштаба и высочайшей эффективности экономики, каким по праву гордятся Соединенные Штаты. Вот почему доллар тяжелее и тверже многих других валют, «выдуваемых» из воздуха. И это в немалой степени заслуга ФРС. Ее деятельностью интересуются миллионы людей в разных частях света. Очень многие из них – от простых русских блогеров до американских сенаторов – считают Федрезерв «подозрительной конторой». Дескать, она лишь на словах подконтрольна обществу, на деле же все ключевые решения в ней принимает узкий круг финансовых олигархов. Сторонникам конспирологических толкований сущности американской финансовой системы есть за что зацепиться. Взять хотя бы долларовую купюру – да там сплошь масонская символика!

В чем же виноваты «масоны»? А в том, что придумали, как добывать прибыль из воздуха. В основе волшебной кэш-машины лежит несколько ключевых идей. Во-первых, частные банки, исполняя роль эмиссионных центров, должны быть освобождены от жесткого требования обеспечивать выпускаемые доллары строго определенным объемом «реальных ценностей», например золотом или серебром. Во-вторых, частные банки должны выпускать единый для всех, «общенародный» доллар, а не, как до создания ФРС, каждый свои банкноты (по стране ходили тысячи образцов купюр и разного рода квазиденег вроде векселей). В-третьих, для обеспечения устойчивости национальной платежной системы должен функционировать «банк для банков», кредитор последней инстанции – центральный банк. Ему предписывается, с одной стороны, регулировать деятельность частных банков (скажем, устанавливая ограничения по кредитной активности с целью избежать последующих кризисов), а с другой – помогать им в трудные времена путем предоставления резервов.

По сути, вся столетняя история ФРС и «нового» доллара – это неуклонное движение в сторону безграничной свободы в эмиссии ничем не обеспеченных долларов (современные денежные системы других стран работают по тому же принципу). Сегодня это по большей части в чистом виде кредитные деньги, представляющие собой записи на электронных счетах. Поскольку у американских потребителей и предприятий нет выбора в использовании платежных средств, спрос на доллар гарантирован. Кому долларов не хватает, занимают их в банках под процент, в то время как сами банки «выдувают» их из воздуха. Таким образом они и получают прибыль, которую могут направлять на скупку реальных активов. Это несправедливо, считают противники ФРС.

В чем они точно правы, так это в утверждении, что денежная система, основанная на эмиссии необеспеченных денег, приносит выгоду ее бенефициарам только в условиях постоянно растущего долга и инфляции. Действительно, и тем и другим Штаты «награждены» сполна. Согласно данным американского Минфина, за «столетие ФРС», с 1914 по 2013 год, долг федерального правительства (а Федрезерв является одним из главных его кредиторов) вырос в… 6000 (!) раз – примерно с 2,9 млрд до 17,2 трлн долларов. Для сравнения, за весь XIX век он увеличился приблизительно в 24 раза. Далее, уровень потребительских цен в США за последние 100 лет повысился в 23 раза, то есть во столько уменьшилась покупательная способность доллара, с точки зрения среднего американца-потребителя. А по отношению к золоту стоимость доллара снизилась в 60 раз. Подобными цифрами и принято аргументировать «бесчеловечность» американской финансовой системы и ее обреченность на крах: не может же долг расти бесконечно, тем более в условиях подорванного доверия к валюте.

Но все выглядит совсем иначе, если относиться к денежному обращению как к инструменту, который используется обществом для организации производства и торговли. Если вы попросите вашего соседа по даче помочь прямо сейчас построить сарай в обмен на обещание помочь ему через год покрасить забор и он согласится, разве это не признак доверия, которое играет созидательную роль? А ведь ваши обязательства в данном случае оказываются ничем не обеспеченными. Более того, использование залога или задатка в виде архаичных золотых или серебряных побрякушек было бы свидетельством отсталости.

Кредитные деньги заводят экономику сами по себе, служа посредником между теми, у кого есть свободные ресурсы, и теми, кому их не хватает для реализации бизнес-идей. Чтобы оценить полезность и жизнеспособность такой денежной системы, надо смотреть на конечный результат – рост экономики и уровня жизни населения. В США за последние 100 лет ВВП в расчете на душу населения в реальном выражении вырос в 6 с лишним раз. «Финансовая инженерия» сыграла в этом важную роль. Важную, но все-таки прикладную. В конечном счете блага создаются человеческим трудом – чернорабочим, предпринимательским, изобретательским. Америка всегда была и до сих пор остается нацией амбициозных, энергичных, деловых людей, которая позаботилась о создании почти идеальных по меркам других стран условий для предпринимательства. Пока у нее есть это главное, все остальное – мелочи.

А теперь для контраста вспомните, например, про Россию. Условия для творческой самоотдачи людей – фокус в первую очередь на предпринимателях – у нас тяжелые. Поэтому увеличение эмиссии российских денег приводит не столько к росту деловой активности, сколько к усилению спроса на иностранную валюту и оттоку капитала. А жесткая монетарная политика оборачивается финансовым «малокровием» экономики. И так плохо, и так нехорошо. В последнее время Россия, «развивающаяся» страна, по темпам роста ВВП отстает от «зрелых» Штатов. Со всеми вытекающими из этой разницы последствиями для курса рубля по отношению к доллару. Рубль слабее, притом что эмиссия российской валюты существенно скромнее, чем американской.

Михаил Лосев