Какой бы плохой глобальная экономическая ситуация не казалась в настоящее время, мы должны быть благодарны, что она не такая тяжелая, как в 2009 г., не говоря уже о 1931 г. Ни один из катастрофических сценариев развития событий в экономике нам пока не грозит, считают экономисты. Однако насколько оправдан этот оптимизм? Имеется достаточно оснований считать, что мир продолжит двигаться в ближайшем будущем по тому же пути, как в последние два года. Тем не менее риск нового и болезненного обвала, возможно, небольшой, но существует, причем угроза постепенно увеличивается.

Причины растущего риска кроются в неожиданном возвращении валютного феномена, который почти отсутствовал со времени золотого стандарта в 1930-х гг. Легко понять, как золотой стандарт, используемый между Первой и Второй мировыми войнами, привел глобальную экономику к серьезным проблемам. В идеале стандарт должен был бы стать оптимальным вариантом для финансов.

Страны увязывают свои валюты к золоту и ко всем другим обеспеченным золотом валютам. Если экономика неожиданно испытывает серьезный платежный дефицит, то регулирование должно происходить автоматически. Из-за того что все циркулирующие в экономике деньги должны быть обеспечены золотом, возможный отток золота (ну, например, для оплаты импорта) заставляет центральный банк изымать деньги из экономики, что провоцирует дефляцию.

Снижение цен повышает конкурентоспособность дефицитной экономики, и в итоге дефицит закрывается, и отток золота заканчивается.

Регулирование проще провести параллельным процессом в экономике с активным платежным балансом; приток золота приводит к увеличению количества денег и инфляции, что уменьшает конкурентоспособность и приостанавливает приток золота, пишет журнал The Economist.

Но просуществовавший лишь между двумя войнами золотой стандарт был далек от идеальной схемы. Великобритания вернулась к золоту с переоцененной валютой и с очень небольшим запасом золота. Франция на контрасте вернулась к золоту с недооцененной валютой и с огромными запасами желтого металла (с 1927 по 1932 гг. ее доля в глобальном золотом резерве взлетела с 7% до 27%). Не смогли экономики с активным платежным балансом также что-либо сделать и с дефицитом; французский приток продолжался, так как она не позволила высокую инфляцию.

Напротив, экономики с активным платежным балансом иногда повышали процентную ставку в ответ на повышение ставки в экономиках с дефицитным платежным балансом, главным образом для того, чтобы помешать оттоку золота. В результате мир получил глобальное дефляционное давление. Оно сдавило экономики и должников, что привело к банковской панике и еще сильнее ускорило дефляцию, превратив Великую депрессию в самое тяжелое экономическое потрясение в истории человечества.

После Второй мировой войны мир вновь попытался создать систему фиксированного обменного курса, но вновь неудачно. Отказ произошел в 1970-х гг. скорее в результате инфляционного давления, чем дефляционного стресса, хотя последствия были менее тяжелыми для глобальной экономики.

С тех пор глобальная монетарная система сформировалась как смешанная система. Еврозона, возможно, ближе всего находится к золотому стандарту. Несколько экономик придерживаются системы свободно конвертируемой валюты - в первую очередь Америка, чей доллар доминирует в глобальных валютных резервах. Однако большая часть мира использует “управляемую” конвертируемость, при которой центральные банки иногда прибегают к интервенциям для предотвращения резких скачков или устанавливают обменный курс.

Может ли современная глобальная система попасть в ловушку, которая разрушила золотой стандарт между двумя войнами? Здравая логика отрицает такую возможность. Очень немногие центральные банки готовы отстаивать привязку к твердой валюте; с помощью этого они имеют возможность бороться с дефляционным давлением. Курсы валют в большинстве случаев легко регулируются, чтобы закрыть глобальный дисбаланс, снижая необходимость в дефляции в дефицитной экономике для восстановления конкурентоспособности.

Но анализируя экономические события последних лет, можно заметить две ключевых угрозы. Во-первых, это широко распространенная, близкая к нулю процентная ставка. В учебниках говорится, что негативный шок в одной экономике не должен тянуть вниз другие экономики с плавающим обменным курсом, так как их независимые центральные банки могут остановить жесткое фискальное давление.

Но в связи с тем, что процентные ставки упали до близкой к нулю отметки в 2008-2009 г., большинство богатых экономик, похоже, не могут полностью предотвратить шок. Возможно, эта неспособность отражает слабость центральных банков или трудность стимулирования при нулевой нижней границе. Вывод однозначен: монетарная политика не может полностью предотвратить негативное влияние извне.

Это ведет нас ко второму пункту: разлад монетарной кооперации. В 2008-2009 гг. глобальные центральные банки были объединены в своем стремлении помешать миру скатиться в депрессию. Даже Китай, который не был замечен до этого в кооперации с центральными банками богатых стран, старался максимально сохранить рост своей экономики, что дало миру источник инфляционного давления.

Сейчас мы уже не живем в том мире. Китай имеет избыток производственных мощностей, и его инфляция снижается. Кроме того, нет другой крупной экономики, которая работала бы над созданием инфляционного давления. Америка была бы наиболее вероятным кандидатом на эту роль, но ее центральный банк занят низкой инфляцией.

В итоге мир оказался в зыбком положении. Слишком большое количество центральных банков не могут или не хотят предотвратить дефляционные потрясения. С их точки зрения, в мире с гибким обменным курсом не нужно это делать. Но рамки нулевой нижней границы предполагают необходимость срочных действий, так как дефляционное давление из одной экономики распространяется повсюду по причине неэффективной монетарной реакции.

Кто-то должен вывести мировую экономику из нулевой нижней границы. Но экономики, которые больше всего способны на это (в первую очередь Америка), усиливают дефляционное давление, вместо того чтобы его остановить.