Авария на шахте «Северная» в Воркуте, в результате которой погибли 36 человек, заставила власти вновь озаботиться вопросами промышленной безопасности. Отдельные представители бизнеса предложили решить вопрос радикально: закрыть все опасные шахты, то есть половину ныне действующих в России. «Лента.ру» разбиралась, насколько реалистична эта идея и почему усиление надзора не помогает избежать трагедий с многочисленными жертвами.

Осторожно, шахты

Больше половины российских угольных шахт представляют опасность для горняков из-за рисков взрыва метана и угольной пыли, горных ударов и самовозгорания пластов, заявил на днях министр энергетики Александр Новак на встрече, посвященной перспективам развития угольной промышленности и безопасности на горных выработках. Проводивший совещание премьер-министр Дмитрий Медведев отметил, что в России зарегистрировано 99 шахт, из которых уголь добывается на 61, остальные — в стадии консервации или ликвидации. К теме безопасности подземной добычи угля власти заставила вернуться недавняя авария на шахте «Северная» (принадлежит «Северстали») в Воркуте, унесшая жизни 36 горняков и спасателей.

Многие российские шахты ведут добычу на большой глубине, что усложняет эвакуацию людей и работу спасателей в случае ЧП. Замглавного редактора журнала «Металлоснабжение и сбыт» Леонид Хазанов поясняет, что подземным способом добывается значительная часть коксующегося угля для российских металлургов. «Это обусловлено структурой минерально-сырьевой базы в нашей стране: хорошие по мощности и запасам угольные пласты часто залегают на глубинах, требующих шахтной разработки», — объяснил он. Открытым способом добывается энергетический уголь для ТЭЦ.

По данным Минэнерго, почти каждая третья шахта в России работает на глубине более 500 метров, а на двух — «Воркутинской» и «Комсомольской» в Республике Коми — добывают уголь на глубине более километра. При этом концентрация горных работ и их интенсивность растет из года в год. «За последние 15 лет среднегодовая мощность одной шахты удвоилась, а среднесуточная нагрузка на очистной забой выросла в четыре раза. Это, в свою очередь, требует надлежащего пылегазового режима и более надежных условий дегазации и проветривания», — доложил Новак на совещании.

Министр напомнил, что после аварии на крупнейшей российской шахте «Распадская» (входит в «Евраз»), погубившей в 2010 году 91 человека, был значительно ужесточен контроль за охраной труда, для чего в законодательство внесли несколько поправок, а в ноябре 2013-го утвердили новые правила промышленной безопасности для угольных шахт. Но все это не помогло избежать аварии на шахте «Северная».

Оценили опасность

После трагических событий в Воркуте на совещании у вице-премьера Аркадия Дворковича прозвучала идея закрыть все опасные угольные шахты в России. С таким предложением выступил совладелец группы «Мечел» (добывает более 20 миллионов тонн угля ежегодно) Игорь Зюзин, писали «Ведомости». Предложение бизнесмена, по данным издания, всерьез не восприняли. «Давайте на самолетах перестанем летать», — приводила газета реакцию гендиректора холдинга СУЭК (добывает почти 100 миллионов тонн угля в год) Владимира Рашевского.

Однако если бы правительство все же решилось на такие радикальные меры, в России перестали бы работать 30-40 угольных шахт. Ликвидация каждой шахты требует вложений сотен миллионов, а с учетом переселения горняков — миллиардов рублей. В частности, закрытие 12 критически опасных шахт Минэнерго оценивало в 34 миллиарда. Примерно 35 миллиардов рублей уже заложено в программе реструктуризации угольной промышленности до 2020 года, которые должны потратить на закрытие шахт и переселение рабочих из ветхого и аварийного жилья.

Аналитик ТКС Partners Андрей Третельников уверен, что массового закрытия шахт в России не допустят: «Это будет удар по всей отрасли, прежде всего — по металлургам». По его словам, даже закрытие небольшого числа шахт с коксующимся углем может привести к дефициту некоторых его марок, которые придется импортировать. Аналитики агентства Metals & Mining Intelligence (MMI) уже прогнозируют рост стоимости угля в среднем на 8-10 процентов во втором квартале 2016 года, называя одной из причин дефицит жирных коксующихся углей из-за аварии на шахте «Северная». «Некоторые марки угля с определенных шахт заменить не так просто — для этого нужна переналадка оборудования и изменение техпроцесса, что также требует времени и денег», — добавляет Третельников.

Руководитель Института конъюнктуры рынка угля (ИНКРУ) Александр Ковальчук поясняет, что система безопасности делится на активную (средства пожаротушения, индивидуальной защиты, система мониторинга) и пассивную (в частности, обеспечение необходимого объема и протяженности горно-капитальных выработок, что позволяет подавать нужное количество воздуха, разбавляющего метан). И если с первой дела обстоят неплохо, то со второй у угольщиков есть сложности: «Вертикальные горные выработки очень капиталоемкие, поэтому на большинстве шахт вместо углубления стволов ведут наклонные выработки, что снижает эффективность подачи воздуха». Аналогичная ситуация, по его словам, складывается в случае с шахтами, где высока вероятность горного удара, то есть разрушения угольного пласта, прилегающего к выработке (может привести к завалам в шахте и взрыву метана). Существуют технологии приведения этих выработок в безопасное состояние, но все они требуют денежных вливаний. Готовы ли компании брать на себя эти расходы — большой вопрос, отмечает Ковальчук. Хазанов добавляет, что нельзя сбрасывать со счетов и опасность внезапных горных ударов и выбросов метана, которые «предсказать с большой точностью — крайне сложная задача».

О том, что идея Зюзина о массовом закрытии опасных угольных шахт пока не нашла поддержки в правительстве, свидетельствует проект протокола совещания у премьера Медведева 4 апреля, в котором соответствующий пункт отсутствует (копия документа есть в распоряжении «Ленты.ру»). В протоколе речь идет лишь о выделении 1,7 миллиарда рублей для ликвидации убыточных шахт в Прокопьевске, Киселевске и Анжеро-Судженске. Вместе с тем планируется создать комиссию, которая до декабря проведет анализ и представит правительству предложения по функционированию опасных шахт.

«Обезлюдить» угледобычу

Губернатор Кемеровской области Аман Тулеев на совещании у Медведева рассказал о «тройной защите от дураков» — первом в России диспетчерском центре по промбезопасности. «Все угольные предприятия выведены на диспетчерский щит. Зеленый свет на мониторе — значит, все работает по технологии, нарушений безопасности нет. Желтый — внимание, где-то что-то случилось под землей, на одной из шахт или разрезов. Загорелся красный — если не приняли мер на шахте, то отключение идет», — пояснил он принцип работы центра. Глава региона также предложил постепенно переходить к «безлюдной» угледобыче — чтобы люди управляли техникой с безопасного расстояния.

Однако модернизировать шахты таким образом, как предложил Тулеев, не всем под силу: на это требуются баснословные деньги, которых у угольщиков нет. По данным Минэнерго, в прошлом году 31 процент угольных предприятий работали в убыток, включая системообразующие СУЭК, «Мечел» и «СДС Уголь». Тяжелая ситуация в угольной отрасли наблюдается не только в России: добыча продолжает сокращаться в крупнейших угледобывающих странах — Китае, США и Индонезии, а мировые цены падают с 2011 года. За это время российский энергетический уголь в долларах подешевел в 1,6 раза, коксующийся — в 2,2 раза. В прошлом и позапрошлом году не помог даже высокий курс доллара, который не компенсировал падение угольных цен, а обслуживание долларовых кредитов стало просто неподъемным (долги угольщиков почти удвоились, превысив 620 миллиардов рублей). Бьет по угольщикам и рост тарифов на железнодорожные перевозки, которые выросли на десятки процентов с начала 2015-го.

Для поддержки угольных компаний Минэнерго предлагает актуализировать программу лицензирования угольных месторождений, сдерживать рост тарифов на экспортные перевозки угля РЖД, субсидировать кредиты на закупку отечественного оборудования, предоставлять утилизационные премии при списании старой техники.

Эксперт комитета Госдумы по экономической политике, инновационному развитию и предпринимательству Роман Терехин считает, что предлагаемые меры смогут сократить издержки угледобывающих компаний (в том числе при получении лицензий на разведку и добычу), а также стимулировать импортозамещение. «Методы рыночной экономики не выработали более эффективных в подобных ситуациях действий, чем сокращение рабочих мест, инвентаризация отрасли, выявление и закрытие убыточных предприятий», — говорит Терехин. Но подобные методы всегда вызывают «серьезный накал социального напряжения». Поскольку в памяти еще свежи массовые забастовки шахтеров в 1990-х, правительство, вероятнее всего, пойдет по пути субсидирования отрасли.

• В угольной отрасли России занято 148 тысяч человек, еще 500 тысяч — в смежных отраслях. Угольные предприятия являются градообразующими для 31 моногорода общей численностью 1,5 миллиона человек. Уголь обеспечивает 39 процентов железнодорожного грузооборота страны. По объему экспорта угля Россия занимает третье место в мире после Индонезии и Австралии.
• В 2015 году российские предприятия нарастили добычу угля на четыре процента, до 370 миллионов тонн. Из них почти половина, 155 миллионов тонн, ушла на экспорт. Из общего объема в карьерах добывается 270 миллионов тонн угля, остальное — подземным способом. При этом предприятия наращивают добычу в карьерах, а число шахт уменьшается. Так, с 1990 года в России было закрыто 169 шахт из 239.