Мы живем в западном мире — то есть в мире, построенном на западных стандартах. Даже тем, кто живет в Азии, сегодня приходится пользоваться западными понятиями, вплоть даже до взгляда на историю (откройте школьный учебник — и вы привычно увидите там в основном историю западной культуры). Вот и эксперты-международники жонглируют западными концепциями развития, "акторами" и "парадигмами", не обращая внимания на массу тонкостей в политической культуре Азии. Экономисты, будучи вполне уверенными, что концепции экономики, созданные в западном мире, вполне применимы и для азиатского, уверенно рассуждают об особенностях китайского рынка, не разу не заглянув, как он устроен изнутри, пишет РИА Новости.

Этот западноцентричный подход вполне успешно укреплял наше самомнение на протяжении всего XX века. К тому же казалось, что и Азия постепенно начинает ему следовать. Но однажды кто-то должен был заявить, что Азия имеет свое видение развития мира. Эту роль взял на себя Китай, предложив инициативу "Один пояс — один путь".

Очень китайское начало

Пока мы пытаемся различить в этой концепции знакомые для западного сознания черты каких-то политических альянсов и новых экономических платформ, Китай развивает ее вполне по-китайски. То есть не так, как обычно принято в том мире, который был сформирован до его вступления в активную игру.

…Кампания начиналась по вполне традиционному китайскому сценарию. Сначала было опубликовано несколько фундаментальных статей китайских ученых. Затем, в конце 2013 года, председатель КНР Си Цзиньпин официально провозгласил начало развития китайской инициативы. Она затрагивала ряд сухопутных коридоров — Экономический пояс Шелкового пути и ряд морских путей — Морской шелковый путь.

Совокупно они и стали именоваться "Один пояс — один путь".

Проект сразу же был объявлен международным. В 2014 году был создан Фонд Шелкового пути с капиталом в 40 миллиардов долларов, который призван поддерживать в том числе китайские компании, выходящие на внешние рынки. Свою роль должен сыграть и находящийся под контролем Китая Азиатский банк инфраструктурных инвестиций со 100 миллиардами долларов зарегистрированного капитала. Солидные цифры сыграли свою роль — соседи Китая сразу же почувствовали интерес к получению инвестиций и с радостью поддержали идею.

В самом названии "Новый шелковый путь" (НШП) есть, конечно, некоторое лукавство. Обычно понятие "Шелковый путь" ассоциируется с Китаем, чем и воспользовалось китайское руководство, перезапустив этот термин уже как новую политическую концепцию (во время первых визитов Си Цзиньпина в республики Центральной Азии он говорил о единстве судьбы стран вдоль Шелкового пути). Вообще-то, строго говоря, Китай просто монополизировал концепцию, опять-таки выдуманную европейцами. Само понятие "Шелковый путь" было введено немцем Фердинандом фон Рихтгофеном в его лекции в 1877 году, причем для обозначения только поставок шелка из Китая и только в эпоху Хань (206-220 годы н.э.). В реальности никакого единого пути не существовало — имелась просто многовекторная трансконтинентальная торговля, часть путей которой выходила из Китая, а часть вообще никак с ним не была связана.

Тем не менее, воспользовавшись раскрученным названием, сегодня Пекин в сухопутном плане намечает связать ряд районов Китая, прежде всего малоразвитых западных регионов, со странами Европы через Центральную и так называемую внутреннюю Азию. Морской путь должен связывать южные провинции Китая с растущими экономиками Юго-Восточной Азии и потом идти вокруг Индии, через африканские порты и далее в Средиземное море.

Китай предложил несколько транспортных и экономических коридоров, которые в некотором приближении повторяют древние торговые пути: новый Евразийский сухопутный коридор, коридор Китай — Монголия — Россия, экономический коридор Бангладеш — Китай — Индия — Мьянма, экономический коридор Китай — Пакистан, экономический коридор Китай — Индокитай, коридор Китай — Центральная Азия — Западная Азия и, наконец, Морской путь.

Но у идеи изначально была и другая сторона, не чисто экономическая. Обычно ее любят именовать геостратегической, но здесь лучше подходит слово "цивилизационная", хотя Китай пытается никак ее не выпячивать. Суть в том, что наступает время новых правил и новых ролей, где Китай не просто хочет сыграть заглавную роль, но и взять на себя ответственность.

Непотопляемый план

В самом начале Китай сформулировал пять направлений работы:

• упрощение условий торговли,
• развитие транспортной связанности,
• развитие финансовых связей,
• политическое взаимодействие и
• развитие контактов между людьми.

При этом никаких точных планов или этапов намечено не было, как нет их и сейчас.

Это вполне объяснимо, если понять, что мы имеем дело с матрицей традиционного китайского или даже, мысля более широко, азиатского политического сознания. У проекта нет четкого плана, нет очевидных совокупных параметров, расчета издержек, операционных расходов, окупаемости проекта. Есть лишь заявления о потенциальных возможностях китайских инвестиций в проект, но нет никаких объяснений о том, как и с какой скоростью эти инвестиции будут возвращаться и что национальные экономики должны будут сделать за это.

Но именно в аморфности состоит его "непотопляемость" — нельзя будет сказать, успешен он или нет. И то, что смущает многих партнеров по проекту, оказывается для Китая большим плюсом. Можно менять правила игры в зависимости от ситуации. Можно менять, кстати, даже реальность задним числом. Стремительный рост числа проектов в рамках "Одного пояса — одного пути", измеряемый уже тысячами, объясняется тем, что Китай просто объявляет давно существующие проекты частью Экономического пояса Шелкового пути. Так, проект моста Падма в Пакистане был объявлен в 2010 году, а развитие коридора Китай — Пакистан, который связывает Кашгар с пакистанским портом Гвадар, начато аж в 2002 году.

Запад недоумевает: зачем эти неторопливые многочисленные обсуждения, масса пустых деклараций, сотни конференций ежегодно?

Но это как раз вполне по-китайски: посмотреть, как мир реагирует на идею объединения вокруг Китая с его стремлением сделать мир более открытым и доступным не только для тех западных стран, которые и создавали современные правила игры.

И в этом плане Пекинский форум "Один пояс — один путь" 14-15 мая 2017 года стал первым смотром сил: руководство Китая собрало вокруг себя союзников этой идеи, многие из которых являются к тому же и крупными "грантополучателями" из Поднебесной.

Не все так просто

Что пытается донести Китай до потенциальных участников суперпроекта? Прежде всего — разъяснить, что он дружелюбен ко всему миру, что он дает новый импульс к развитию и, самое главное, он не только не противоречит интересам стран-участниц, но, наоборот, лишь способствует совместному развитию.

К тому же проект открыт для всех — любая страна может присоединиться к проекту, подписав соответствующий документ, и таких стран сегодня, как утверждает китайское руководство, уже более пятидесяти (правда, на форуме присутствовали 28 глав государств).

И да, действительно, в плане присоединения проект вполне демократичен, и Китай ничуть не лукавит, увязывая присоединение к этой инициативе с потенциальным предоставлением инвестиций.

И все же проект находится в рамках вполне азиатской культурной традиции. Присоединиться к нему может каждый, признав лидерство Китая в идее переустройства мира. Но вот участвовать в совместном форматировании проекта невозможно. Просто нет такого механизма.

Здесь очевидное противоречие. С одной стороны, проект представляется как международный, геополитический, максимально широкий по своему представительству. С другой стороны, он пока что абсолютно односторонен. Китай выступает не только его финансовым спонсором, но еще и спонсором идей, стратегии развития и даже формата обсуждения.

Это плохо? С точки зрения западной культуры, конечно. Ведь считается, что мы для того и встречаемся, чтобы обсудить, поспорить, выработать оптимальное (или в крайнем случае консенсусное) решение. Даже такие консервативные по своему характеру объединения, как ШОС, АТЭС, БРИКС, АСЕАН, предусматривают весьма бурные дискуссии в попытках по возможности удовлетворить мнения всех участников.

С другой стороны, эффективен ли полный демократизм с точки зрения развития проекта? Думается, что нет: единоначалие и вежливое, но жесткое принятие единоличного решения может заметно ускорить продвижение вперед. Правда, и возможность ошибки, и вероятность того, что это будет движение не вперед, а "вбок", заметно возрастает. Китай, опираясь на традиции своей политической культуры, во многом просто воспроизводит стандартную модель взаимодействия с соседними царствами: он готов очень многое дать — от финансов до менеджмента проектов (в эпоху Хань едва ли не половина всех финансов Китая шла на поддержку таких "дружественных" территорий), но взамен требует признания своего лидерства.

Российская альтернатива

Для стран ситуация, казалось бы, очень "черно-белая": либо просто отвергнуть проект (так делают США, ряд стран Европы, а также Индия), либо принять все как есть, согласившись с китайскими правилами игры и взамен получив не только инвестиции, но и включенность, пусть и не на первых ролях, в крупнейший проект XXI века (на это охотно идут центральноазиатские руководители).

Но есть и третий путь — идея взаимодополняющих проектов.

Это то, что предложила Россия, причем впервые еще в 2015 году. Позже она неоднократно уточняла это предложение. Последний раз это сделал В. В. Путин на форуме в Пекине. Суть российского варианта — в том, чтобы сотрудничать как с уже существующими объединениями — ЕАЭС, ШОС, АСЕАН — так и в рамках проекта "Один пояс — один путь".

В этом случае многочисленные региональные проекты обретут свой смысл, а десятки стран будут ощущать себя в большей безопасности, чем сегодня.

Казалось бы, отличная идея, которая могла бы устроить все страны, но она, кажется, абсолютно не вписывается в планы Пекина. Если бы Китай стремился к равноправной экономической кооперации между блоками стран, то у нас не зависли бы почти 40 транспортных проектов, которые предложила Россия и Евразийская экономическая комиссия. Но Китай старается вкладываться только в то, что полностью контролирует.

Поэтому российская инициатива пока не услышана.

Более того: китайская пресса уже сделала вывод, что на форуме Путин поддержал проект "Один пояс — один путь". А на китайских картах Россия теперь изображается как часть одной из "экономик одного пояса".

Но это и понятно: без нас карты смотрятся не так солидно.

Итого

…К проекту "Новый шелковый путь" нельзя подходить с критериями бизнес-проекта: для Пекина это широкое геополитическое наступление на все области сразу.

Хотя китайские инвестиции в Россию в рамках этого проекта пока что нитевидны, считается, что без России Китай не обойдется. Обычно приводят простой довод: через Россию возить товары ближе и дешевле. Но Китай готов без очевидной экономической отдачи забросить за рубеж десятки миллиардов долларов (и он регулярно это делает). А значит, речь все же идет далеко не только о тарифах и ценах. Взаимодействие между Россией и Китаем рассчитывается не на калькуляторе.

Роль России в том, что она — единственный реальный крупный партнер, который готов брать на себя риски по строительству новой мировой реальности, а не быть статистом в китайском проекте.

Алексей Маслов, РИА Новости