Российское образование постоянно претерпевает реформы разного масштаба: от введения школьной формы до утверждения нового федерального закона. На этом фоне со всех сторон — от Госдумы до филармонического оркестра — раздаются предложения ввести в школьную программу тот или иной новый предмет. Пока что Минобрнауки на эти идеи никак не реагирует; но ведомство не реагировало и на раздававшиеся в течение нескольких лет речи о необходимости унифицировать преподавание школьной истории, пока об этом не заявил президент. И кто знает, какую еще инициативу поддержат российские власти.

Школьная программа — один из наиболее консервативных разделов в системе образования любого общества, поскольку она закладывает базовые представления детей о мире и обществе, в котором они живут, и служит основной для дальнейших этапов обучения. Любые изменения в этой сфере, по идее, должны вводиться постепенно, при самой широкой информационной поддержке и с оглядкой на практические результаты. В какой-то мере школьную программу можно уподобить основному закону всей системы национального образования, и к ее изменению следует подходить так же осторожно, как к поправкам в конституцию.

Тем не менее в России, помимо такого спорного эксперимента, как повсеместное введение ЕГЭ, в 2000-е годы реформе подверглась и школьная программа. Еще предыдущий министр образования и науки Андрей Фурсенко инициировал разработку новых федеральных государственных образовательных стандартов. Они были утверждены в 2009-2012 годах, и принципиальных изменений программа средней школы в них не претерпела. Нынешние младшеклассники должны изучать 10 предметов, а ученики 5-9 классов — около 20. Единственным новшеством в этих списках, по сравнению с 1990-ми годами, стал предмет под названием «Основы духовно-нравственной культуры народов России» (чаще всего представленный в виде «Основ православной культуры»). О том, что такой курс хорошо бы ввести в программу школьного обучения, в 1999 году высказал патриарх Московский и всея Руси Алексий II, и вот, 13 лет спустя, соответствующий предмет, после нескольких лет экспериментов, оказался включен в число базовых для всех без исключения школьников. Хорошо это или плохо — сегодня компетентно судить невозможно, потому что еще не подросли поколения тех, кто изучал и будет изучать «Основы» за школьной партой.

Более существенные перемены произошли с программой для старших классов школы. Здесь остались шесть обязательных предметов (русский язык, объединенный с литературой; иностранный язык; математика, вместе с геометрией; история или «Россия в мире»; физкультура; и ОБЖ). В дополнение к ним каждый ученик должен выбрать себе еще три или четыре предмета (среди которых, помимо привычных физики, иностранного языка и прочего, предлагаются еще основы права и экономики). При этом максимальная нагрузка для учащихся 10 и 11 классов не должна превышать 37 часов в неделю, а в день не должно быть больше 7 уроков; у младших классов, естественно, нагрузка меньше.

Новый стандарт для старшей школы, утвержденный в 2012 году и еще даже не успевший повсеместно вступить в действие, в свое время вызвал ожесточенные споры. Родителям, чуть ли не с советских времен привыкшим к тому, что физика, химия, география, биология и другие школьные предметы должны относиться к числу базовых, трудно было согласиться с новыми правилами.

Прошло примерно полтора года после утверждения нового стандарта, недовольство родителей так пока еще и не утихло, — как вдруг снова в публичном поле зазвучали разговоры о том, что школьную программу следует пополнить новыми предметами. И если реформы Фурсенко, продолженные командой Ливанова, как к ним ни относись, готовили все-таки чиновники от образования, то теперь с инициативами стали выступать люди, к школе никакого отношения не имеющие. Неудивительно, что каждый из них стремится обогатить расписание школьников чем-нибудь близким самому себе: директор хорового общества и дирижер говорят о полезности музыки, ДОСААФ — о военной службе, спикер Госдумы и по совместительству глава Российского исторического общества (сам, кстати, не имеющий исторического образования) — об этнографии и конституционном праве. Не хватает разве что топ-менеджеров «Газпрома» с предложением включить в школьную программу предмет «Основы нефтедобычи».

Спикер Госдумы Сергей Нарышкин, возглавляющий рабочую группу по созданию единого учебника истории (с этой идеей не так давно выступил президент Владимир Путин — тоже, заметим, совсем не специалист в области образования), заявил в сентябре о необходимости введения в школьную программу сразу двух новых предметов. Сперва на расширенном заседании бюро отделения историко-филологических наук РАН (где как раз обсуждался новый учебник истории) он предложил нагрузить школьников курсом «Народы и культуры России», мотивируя это так: мол, при разработке единой концепции преподавания истории поступило так много предложений от регионов нашего многонационального государства, что в рамки одного учебника они просто не влезут. Нельзя, сказал спикер Госдумы, учесть в курсе истории еще и «участие и все многообразие исторического наследия 83 субъектов и 180 больших и малых народов, проживающих на территории России».

А спустя два дня, на заседании совета законодателей, Нарышкин предложил Российской ассоциации юристов разработать школьный курс под названием «Основы российской государственности и права», чтобы с детства прививать гражданам знание Конституции. На этот раз, правда, он уже не стал говорить о том, что школьный курс обществознания не может отразить в себе все многообразие положений главного закона страны.

В октябре же главный дирижер Национального филармонического оркестра и Государственного камерного оркестра «Вирутозы Москвы» Владимир Спиваков предложил ввести в школьную программу изучение основ музыкальной грамоты, так как в музыке есть «колоссальная нравственная составляющая», а ведь именно нравственность, припомнил дирижер слова Иммануила Канта, учит нас быть достойными счастья.

Исполнительный директор возрожденного недавно Всероссийского хорового общества и глава комиссии по культуре Общественной палаты РФ Павел Пожигайло (в свое время пожелавший исключить из школьной программы «Мастера и Маргариту» и записавший Катерину из «Грозы» в неправильные герои) также высказался о музыкальном образовании старшеклассников. Он предложил включить в школьную программу уроки не нотной грамоты, но пения, и тоже в качестве аргумента сослался на нравственность. «Хоровое пение — это не просто досуг или какое-то развлечение, это важная общественная скрепа, о которой недавно говорил президент в своем послании. Эта скрепа была потеряна», — заявил Пожигайло. Кстати, сам Путин пока что высказывался лишь за возрождение в школах хоровых кружков, но не обязательных уроков пения.

Еще одно предложение по поводу школьной программы поступило от детского омбудсмена Павла Астахова. Он резко выступил против уроков полового воспитания, которые Россия должна будет ввести в школах после ратификации конвенции Совета Европы по защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуального насилия. Взамен полового воспитания Астахов предложил читать русскую литературу и проводить уроки по семейной этике. «Раз в месяц приходил человек, который рассказывал о репродуктивном здоровье», — припомнил детский омбудсмен курс этики и психологии семейной жизни, существовавший во времена СССР. При этом Астахов не стал уточнять, как рассказывать школьникам о «репродуктивном здоровье», не упоминая про секс.

Есть и другие идеи. Например, Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту (ДОСААФ) предложило выделить из «Основ безопасности жизнедеятельности» отдельный предмет — «Основы военной службы» (не пояснив, впрочем, зачем он нужен всем школьникам без исключения). А представители Минтруда — в связи с новым всплеском интереса к пенсионной реформе — заговорили о необходимости ввести занятия еще и по пенсионной грамотности. Это предложение дополняет идею Минфина, в феврале 2013 года предложившего школе обязательный курс финансовой грамотности. Отдельные занятия по этой тематике, кстати, уже сейчас проходят в отдельныхучебных заведениях.

Тут есть вот еще какое обстоятельство. Любой новый предмет (будь то хоровое пение или вполне нужная финансовая грамотность) в нынешних условиях потребует либо отказаться от какого-то другого, старого предмета, либо увеличить нагрузку на ребенка. Последнее вряд ли приемлемо: все и так знают, как перегружены школьники, особенно старшеклассники, к тому же еще и Путин после встречи с учителями поручил Сергею Собянину продумать возможность отказаться от домашних заданий в старшей школе. Значит, если пройдет хотя бы одно из перечисленных здесь предложений, российской школе придется от чего-нибудь отказываться. Например, от иностранных языков: по мнению того же Павла Пожигайло, это хорошо скажется на демографии — не зная языков, россияне и из страны уезжать перестанут.

Анна Попова