Ожидается, что в конце апреля начнется процесс подписания соглашений, достигнутых в конце 2015 года на конференции ООН в Париже. Результатом подписания «Климатического соглашения» для России может стать введение так называемого «углеродного сбора» с предприятий, которые способствуют увеличению содержания парниковых газов в атмосфере. «Лента.ру» решила разобраться, какими будут последствия введения нового налога для экономики страны и ее населения.

Экономические последствия

Предположительно, размер налога на первом этапе составит 15 долларов за тонну парниковых газов, на втором этапе — 35 долларов за тонну. В результате, по оценкам экспертов, суммарный объем «углеродных платежей» составит для российской промышленности, энергетики, транспорта и сельского хозяйства около 40 миллиардов долларов в год, а в дальнейшем вырастет до 100 миллиардов.

Кто пострадает?

Все это ударит по добывающей отрасли, которая и без того переживает нелегкие времена из-за падения цен на энергоносители. Новые сборы и снижение спроса на сырье могут задушить российскую экономику, утверждают специалисты.

Сильнее всего нововведение повлияет на базовые отрасли, формирующие экспортный потенциал страны, — нефтегазовый сектор и металлургию. Однако даже такие отрасли, как сельское хозяйство или угледобыча, которые дают 5 и 2 процента общероссийских выбросов парниковых газов соответственно, в стороне не останутся. Также очень больно новый сбор ударит и по тем регионам страны, которые традиционно заняты разработкой месторождений угля, а угледобыча является одним из устойчивых источников поступления валюты и налогов в бюджет. И тут надо сказать, что, во-первых, Россия занимает пятое место в мире по добыче угля — ее доля составляет 4,5 процента от общемировых показателей. И даже сегодня, когда спрос на энергоносители сокращается, продажа угля на внешних рынках растет. За 2015 год рост объема экспорта угля составил 4 процента, или 15 миллионов тонн.

Во-вторых, неизбежные сокращения в отрасли могут повлечь не только экономический коллапс, но и резкую дестабилизацию социальной обстановки в стране. Угледобывающие предприятия являются градообразующими для 31 моногорода общей численностью 1,5 миллиона человек. «На данный момент в отрасли заняты около 150 тысяч человек, большая часть которых останется без работы в случае введения "углеродного сбора" — множество угольных шахт придется закрыть», — сообщил «Ленте.ру» Даниил Кириков, управляющий партнер компании Kirikov Group. Еще полмиллиона — это рабочие места в смежных сферах экономики, которые также будут упразднены. Ведь уголь — это почти 40 процентов грузооборота России, груз номер один для железных дорог.

В-третьих, твердое топливо является составной частью устойчивого энергобаланса, а после введения сбора цена на электроэнергию и тепло в России может вырасти в 2,7 раза. Такие данные привел Аман Тулеев — губернатор Кузбасса, крупнейшего угледобывающего региона страны. «Посчитать надо все последствия, а потом уже пугать людей», — заявил он на совещании, посвященном перспективам развития угольной отрасли, с премьер-министром России Дмитрием Медведевым.

Представители отрасли без энтузиазма смотрят на перспективу введения нового налога. Последствия должны быть просчитаны с точки зрения экономики, важно не убить при этом производство, предупреждает гендиректор угледобывающего холдинга «Сибирская угольно-энергетическая компания» (СУЭК) Владимир Рашевский. По его словам, угольная отрасль имеет все предпосылки к тому, чтобы преодолеть негативное влияние кризиса и успешно развиваться, наращивая экспорт и укрепляя свои позиции на мировом рынке.

Кому выгодно?

Налог на выбросы парниковых газов уже действует во многих странах Европы и в Японии. «Это может быть выгодно развитым высокотехнологичным странам, которые вовсю используют альтернативные источники энергии и переработку отходов. В то же время США не ратифицировали Киотский протокол, и это о многом говорит», — объясняет Павел Сигал, первый вице-президент ОПОРЫ России. По его словам, для развивающихся стран закон о глобальном сборе на выброс углерода невыгоден, так как тормозит развитие экономики, а долгосрочная польза от уменьшения выбросов научно еще не доказана.

Но Парижское соглашение декларирует именно сокращение выбросов парниковых газов. Напомним: 196 стран определили общую цель — сдержать повышение температуры на Земле в пределах 2 градусов по Цельсию к 2100 году от уровня доиндустриальной эпохи, а также приложить усилия по сдерживанию повышения температуры в пределах 1,5 градуса по Цельсию.

Однако сегодня на Россию приходится всего 4 процента выбросов парниковых газов в общемировом объеме.

Наши обязательства

Россия имеет определенные обязательства перед мировой общественностью, в соответствии с которыми выбросы парниковых газов, в том числе и углерода, должны быть уменьшены до 70-75 процентов от уровня 1990 года. По состоянию на сегодняшний день, можно констатировать, что мы не только выполнили это обязательство, но и перевыполнили его, достигнув уровня 58 процентов. Даже если предположить, что в ближайшее время случится резкий индустриальный прорыв и объемы промышленного производства существенно вырастут, то и в этом случае, по мнению экспертов, вряд ли стоит ожидать, что Россия выйдет за рамки предписанных ей норм по выбросам парниковых газов в атмосферу.

Кроме того, нельзя забывать о разнице в методиках подсчета уровня поглощения углерода российскими лесами. Так, согласно методологии ООН, наши леса поглощают 15 процентов от производимого СО2, а расчеты независимых ученых показывают, что российские леса поглощают углерода не меньше, чем его производит отечественная промышленность. Если использовать другие методики, а 17-й принцип Декларации Рио-де-Жанейро по окружающей среде и развитию позволяет это делать, картина была бы совсем другой: уровень поглощения с текущих 0,6 миллиарда тонн углерода поднялся бы до 0,82 миллиарда. По некоторым оценкам, даже эта цифра могла бы быть выше и колебаться в диапазоне от 1,2 миллиарда до 3,2 миллиарда тонн. В последнем случае можно было бы официально зафиксировать, что поглощение углерода лесами РФ превышает уровень его выработки (например, в 2013 году выбросы СО2 составили около 2,8 миллиарда тонн).

Согласно методологии ООН, поглощать вредные выбросы могут только деревья от 2 до 5 метров высоты, обладающие при этом определенной плотностью. В результате российская лесотундра и лесостепь не учитываются, однако они обладают отличной поглотительной способностью. То же самое относится к торфяным болотам, степям и лугам, которых тоже много на российской территории и которые тоже поглощают СО2, но и их «работа» не учитывается в методике ООН. И, наконец, существующая сейчас методика оценки поглощения выбросов относит 30 процентов лесов России к так называемым «неуправляемым». Надо сказать, что в Европе и США таких лесов всего около 2 процентов. Тем не менее, будучи «неуправляемыми», они не перестают поглощать углерод.

Если ликвидировать эти чисто формальные препоны, изменив статус «неуправляемых» лесов на статус «управляемых», получится, что все не так печально, как пытаются нас уверить в Организации Объединенных Наций. Для этого всего-навсего надо принять поправки в Лесной кодекс и обосновать свою методику в ООН.

На что собираем?

Предполагается, что страны, которые вводят плату за выбросы углерода, будут перечислять около трети собранной суммы в международный углеродный фонд, который пока еще не создан. Скорее всего, предложения о его создании в целях аккумулирования средств будут обсуждаться в 2018 году на промежуточной международной конференции, посвященной прогрессу в реализации Парижского соглашения.

Эти средства фонд, предположительно, будет использовать на финансирование программ по сокращению парниковых выбросов в разных странах.

Средств на строительство новых электростанций взамен угольных требуется немало — по экспертным оценкам, примерно 160-180 миллиардов долларов. А при налоге в 15 долларов ежегодно в Сибири будет собираться около 1,65 миллиарда долларов. Итого, чтобы все построить, налог надо собирать дольше века. Если же допустить, что источником будущих инвестиций станет стоимость электроэнергии, то ГЭС Сибири придется поднять цену в три раза и держать на этом уровне 10 лет.

К слову, Австралия, на которую принято равняться в вопросах экологии, «углеродный налог» в 2010 году отменила — с подачи правящей на тот момент Либеральной партии. Граждане Зеленого континента уже убедились, что, кроме экономических убытков, этот налог ничего не приносит.

22 апреля в нью-йоркской штаб-квартире ООН должно состояться подписание «Климатического соглашения» странами мира. И России предстоит четко определить свою позицию в вопросе, который однозначным и простым никак не назовешь. Стоит ли нам наступать на грабли, на которые уже наступили другие страны?