Соглашение по поводу строительства «Турецкого потока», о котором так долго пытались договориться Анкара и Москва, наконец-то подписано. Ключевой для планов обхода Украины газопровод все больше обретает реальные очертания. При этом сама история того, как долго Россия убеждает Турцию в выгодности этого проекта, выглядит полным абсурдом.

Отношения России и Турция ровно за год описали полный круг.

Как раз в эти дни год назад дружественные на протяжении многих лет отношения между странами стали резко охлаждаться в связи с российской военной операцией в Сирии. Закончилось это, как известно, уничтожением турецкими ВВС российского бомбардировщика, что едва не перевело ситуацию из точки замерзания к воспламенению.

Последние полгода отношения между Россией и Турцией постепенно восстанавливались. Новой точкой отсчета стали извинения Анкары за сбитый самолет, а мощнейший толчок двусторонние связи получили после провалившегося военного переворота. По многочисленным свидетельствам, Кремль непосредственно приложил руку к тому, чтобы Реджеп Эрдоган удержался у власти, предоставив тому критически значимую информацию в нужный момент.

Итогом пройденного за год пути стал визит Владимира Путина в Стамбул для участия во Всемирном энергетическом конгрессе, для встречи с президентом Турции и участия в подписании межправительственного соглашения по строительству «Турецкого потока».

Эта поездка, помимо всего прочего, крайне символична для двусторонних отношений между странами.

Россию и Турцию связывают многочисленные темы разной степени близости и противоречивости: от Сирии до продовольственного эмбарго, от АЭС до системы ПРО.

Однако визит Путина наглядно продемонстрировал приоритеты России, и таковым в отношениях с Анкарой, очевидно, является «Турецкий поток». То есть создание альтернативного пути доставки газа в Европу, Южную в данном случае, и избавление от зависимости от газового транзита через украинскую территорию.

Трудности с реализацией «Турецкого потока» возникли вскоре после его внезапного и триумфального анонсирования в декабре 2014 года. Причиной стало бюрократическое затягивание процесса турецкой стороной. В результате еще до кризиса в российско-турецких отношениях проект уже к концу лета 2015 года, по сути, находился в коме, а последовавшее резкое обострение отношений дало наблюдателям повод говорить, что «Турецкий поток» мертв и попытки России диверсифицировать пути поставок газа в Европу провалились.

Последние события наглядно показали, что, поставив себе стратегическую цель, Кремль упорно гнет свою линию, несмотря ни на какие препоны (даже такие, как нахождение на грани войны со страной-партнером). И в итоге добивается своего.

Можно только предполагать, какие аргументы используются Москвой в работе с таким непростым партнером, как Турция. Есть основания полагать, что Кремль больше не полагается исключительно на ее добрую волю и здравый смысл.

Анонсирование снятия части продовольственного эмбарго и договоренности о скидке на газ сразу после подписания межправительственного соглашения о строительстве двух веток магистрального газопровода по дну Черного моря дают основания думать, что Кремль в отношениях с Турцией теперь предпочитает закладывать в договоренности достаточное количестве предохранителей, гарантирующих исполнение задуманного. Главная заявленная в соглашении цель – строительство «Турецкого потока» к декабрю 2019 года – должна быть выполнена безоговорочно.

Ситуация с рациональной точки зрения кажется абсурдной.

Казалось бы, Турция как никто другой была заинтересована в получении статуса крупнейшего газового хаба, что обеспечит ей дополнительные рычаги влияния на Южную (и не только) Европу. Однако она практически торпедировала этот уникальный проект. Было потеряно больше года, России потребовалось приложить огромное терпение и массу дополнительных усилий, чтобы вернуть проект на рабочие рельсы.

Ситуация в несколько карикатурной форме повторяет советские практики, когда СССР целые страны направлял, а местами железной рукой вел в «светлое будущее». Только если в те времена речь шла об идеалистичных проектах, выгода от которых не всегда была очевидна, то теперь Россия вынуждена поддерживать тем или иным давлением инициативы в очевидно выгодных для ее партнеров проектах: нет, ты будешь главным газовым хабом для Европы, нет, мы будем добрыми соседями с развитыми разносторонними отношениями, а воевать не будем.

В каком-то смысле история со строительством «Турецкого потока» нагляднейшим образом демонстрирует снижение уровня прагматизма и рациональности в современных международных отношениях. Никакой разницы с Европой, которая третий год занимается самострелом в виде антироссийских санкций, тут нет.

Вопрос в том, насколько России еще хватит для работы в таких условиях, когда почти каждое доброе слово приходится подкреплять пистолетом.

Ирина Алкснис